Девушка с крыльями и хвостиком
***
Полоний
- Что вы читаете, принц?
Гамлет
Слова, слова, слова.
Скорпиус мерно шагал по своей комнате, держа в руках книгу в темном переплете. Он уже был в парадной мантии и то и дело поглядывал на часы, что стояли на каминной полке. Наверное, гости уже начали пребывать в поместье, но мальчик не спешил покинуть прохладную тишину своей комнаты. Вечер обещал быть длинным…
Он поднес к глазам книгу, хотя многие строчки успел запомнить наизусть за те две недели, что провел летом в Италии. Там он мог читать все время, не опасаясь, что в любой момент его могут оторвать от книги, к которой он почему-то привязался так, как никогда не привязывался к людям. Словно в этой книге было что-то, что мальчику было жизненно необходимо. Именно сейчас, именно здесь…
Комната была пуста, если не считать Донга, который перекладывал одежду Скорпиуса в шкафу. Но домовика было нечего опасаться, иногда Скорпиус вообще забывал, что эльф в комнате и может слышать его.
«Гамлета» нельзя читать про себя. «Гамлет» должен звучать…
«В высоком Риме, городе побед,
В дни перед тем, как пал могучий Юлий,
Покинув гробы, в саванах, вдоль улиц
Визжали и гнусили мертвецы»…
Скорпиус чуть усмехнулся, поднимая глаза к окну. Если взять бинокль, то отсюда можно увидеть фамильный склеп Малфоев, что приютился в самом дальнем конце поместья…
«Кровавый дождь, косматые светила,
Смущенья в солнце; влажная звезда,
В чьей области Нептунова держава,
Болела тьмой, почти как в судный день;…»
Голос звучал четко и немного гулко в прохладе серо-зеленой комнаты. Мальчик видел, как за его шагами и голосом следят подвижные уши Донга. Он опять посмотрел на часы: еще пять минут, и придется идти. Но ничего: книгу можно унести с собой, в памяти, которая, как губка, впитывала любимые строки…
«Такие же предвестья злых событий,
Спешащие гонцами пред судьбой
И возвещающие о грядущем,
Явили вместе небо и земля
И нашим соплеменникам и странам…»
- Скорпиус, ты почему не спускаешься?
Мальчик вздрогнул и обернулся, захлопывая книгу. В двери заглядывал Тобиас, в парадной мантии, с аккуратно зачесанными назад волосами. За его спиной маячила Парма.
- А стучаться вас не учили?- Малфой медленно убрал книгу в карман мантии, надеясь, что она поможет ему перенести очередную «рекламную акцию», заменявшую в их семье рождественский вечер.
- Мы стучали,- очень правдоподобно солгал Паркинсон.- Там уже и Забини, и Гойлы приехали, кажется, Фоссеты тоже…
- Безумно рад,- хмыкнул Скорпиус.- Донг, заканчивай и брысь отсюда.
- Да, хозяин,- пропищал домовик, и Скорпиус пошел к дверям, где топтались Паркинсоны – не хотелось появляться из камина посреди бального зала, приковывая к себе внимание всех присутствующих.
А присутствовала, наверное, наверное, половина магического сообщества, по крайней мере, из тех, кого Малфои считали людьми своего круга. Скорпиус не смог бы назвать по именам и трети собравшихся на рождественский вечер в поместье. Да и зачем? В памяти не так уж и много места, чтобы запоминать всякую ерунду. Хотя отец, насколько знал Скорпиус, считал это вещью первой необходимости.
Скорпиус, а за ним Паркинсоны, почти незаметно вошли в освещенный тысячами свечей зал. В глазах рябило от елок, игрушек, фонариков, хлопушек, драгоценностей дам и перстней мужчин. Во всем этом великолепии было столько наигранности и вычурности, что Скорпиусу тут же захотелось или потушить свет, чтобы ничего не видеть, или просто уйти с этого сборища.
- Привет, Скорпиус,- перед ними выросла Присцилла под руку с Фрицем. Забини, как всегда, выглядела великолепно, ее темно-красного цвета мантия подчеркивала пропорциональные, изящные линии тела девочки.
- И вам,- кинул Скорпиус, пробегая глазами по лицам присутствующих. Ничего интересного и нового.
- Тебя отец зовет,- Присцилла чуть нахмурилась, осознав, что комплиментов и других положенных по случаю слов она от мальчика не дождется.
- А ты подрабатываешь у нас домовиком?- хмыкнул Скорпиус, не удержавшись, и отправился в сторону родителей, что купались во внимании гостей у самой высокой из елок, что утром нарядили эльфы.
- Где ты был?- с улыбкой на лице, но угрозой в голосе спросил отец, когда Скорпиус встал рядом с родителями, кивая каким-то волшебникам.
- А есть варианты?- мальчик улыбнулся матери, которой очень шла голубая мантия с белой вышивкой.- Мама, ты очень красивая сегодня. Как всегда.
- Спасибо, дорогой,- улыбнулась Астерия, держа отца под локоть.- Ты почему такой бледный?
- Слишком много молока пью,- усмехнулся Скорпиус. Отец сурово взглянул на него.
- Веди себя прилично, я тебя прошу,- Драко положил руку на плечо сына, и Скорпиусу тут же захотелось сделать что-нибудь неприличное. Странное чувство, которое раньше редко его посещало.
- Да без проблем, папа,- скупо улыбнулся Скорпиус, но не сдержался и тихо продекламировал, вызвав на лице отца выражение полного недоумения:
«Ни плащ мой темный,
Ни эти мрачные одежды, мать,
Ни бурный стон стесненного дыханья,
Нет, ни очей поток многообильный,
Ни горем удрученные черты
И все обличья, виды, знаки скорби
Не выразят меня; в них только то,
Что кажется и может быть игрою;
То, что во мне, правдивей, чем игра;
А это все - наряд и мишура…»
Мама выглядела чуть шокированной, исподволь оглядевшись, чтобы понять, не слышал ли кто Скорпиуса.
- Что это было? И при чем тут скорбь?- прошипел отец, до легкой боли сжимая плечо мальчика.
- Ничего, так, вырвалось,- Скорпиус вывернулся и чуть отошел от родителей.- Счастливого Рождества.
Наверное, отец хотел сказать еще что-то, но Скорпиус отвернулся и проследовал к столам, на которых стояли коктейли и легкие закуски для гостей. Там уже питалась Селеста Гойл.
- Скорпиус, ты чего хмурый такой?- она с удовольствием поедала канапе.- Рождество же.
- Ага,- только и сказал мальчик. Есть и пить уже перехотелось.
- Устроишь что-нибудь веселое?- Селеста усмехнулась.
- В смысле?- поднял бровь мальчик.
- Ну, ты же в школе, как говорят, устраиваешь разные прикольные штучки,- улыбнулась девочка.
Скорпиус чуть удивленно посмотрел на Гойл, которая в школу еще не пошла, а потом даже готов был ее поблагодарить: это идея! Стоит оживить мероприятие…
Мальчик схватил бокал с пуншем и опорожнил его, впервые попробовав столь крепкий напиток. Из глаз чуть не брызнули слезы, но он их сдержал, потом подмигнул Селесте и стремительно направился к возвышенности, где разместили оркестр. На мальчика оглядывались, с ним здоровались, но Скорпиус лишь кивал.
- Внимание!- он подошел к волшебному микрофону.
Присутствующие мгновенно замолчали, с легким изумлением оглядываясь на Скорпиуса.
- Добрый вечер всем! С Рождеством! Рад приветствовать вас в доме Малфоев!
Мальчик уголком глаза видел, как к нему пытается пробраться отец, но Скорпиусу было все равно.
- Я приготовил для вас стихотворение. О Малфоях.
И он начал читать наизусть тот кусок, который, кажется, давно запечатлелся в его душе:
«Бывает и с отдельными людьми,
Что если есть у них порок врожденный -
В чем нет вины, затем что естество
Своих истоков избирать не может, -
Иль перевес какого-нибудь свойства,
Сносящий прочь все крепости рассудка,
Или привычка слишком быть усердным
В старанье нравиться, то в этих людях,
Отмеченных хотя б одним изъяном,
Пятном природы иль клеймом судьбы,
Все их достоинства - пусть нет им счета
И пусть они, как совершенство, чисты, -
По мненью прочих, этим недостатком
Уже погублены: крупица зла
Все доброе проникнет подозреньем
И обесславит…»
Тут микрофон отключился, а Скорпиуса невидимая сила заставила откланяться и сойти с возвышенности. Отец пылал от ярости, убирая палочку и снимая с мальчика заклятие.
- В комнату, быстро,- прошипел отец, кажется, с трудом сдерживаясь. Скорпиус пожал плечами и шагнул к камину. Вечер удался.
Полоний
- Что вы читаете, принц?
Гамлет
Слова, слова, слова.
Скорпиус мерно шагал по своей комнате, держа в руках книгу в темном переплете. Он уже был в парадной мантии и то и дело поглядывал на часы, что стояли на каминной полке. Наверное, гости уже начали пребывать в поместье, но мальчик не спешил покинуть прохладную тишину своей комнаты. Вечер обещал быть длинным…
Он поднес к глазам книгу, хотя многие строчки успел запомнить наизусть за те две недели, что провел летом в Италии. Там он мог читать все время, не опасаясь, что в любой момент его могут оторвать от книги, к которой он почему-то привязался так, как никогда не привязывался к людям. Словно в этой книге было что-то, что мальчику было жизненно необходимо. Именно сейчас, именно здесь…
Комната была пуста, если не считать Донга, который перекладывал одежду Скорпиуса в шкафу. Но домовика было нечего опасаться, иногда Скорпиус вообще забывал, что эльф в комнате и может слышать его.
«Гамлета» нельзя читать про себя. «Гамлет» должен звучать…
«В высоком Риме, городе побед,
В дни перед тем, как пал могучий Юлий,
Покинув гробы, в саванах, вдоль улиц
Визжали и гнусили мертвецы»…
Скорпиус чуть усмехнулся, поднимая глаза к окну. Если взять бинокль, то отсюда можно увидеть фамильный склеп Малфоев, что приютился в самом дальнем конце поместья…
«Кровавый дождь, косматые светила,
Смущенья в солнце; влажная звезда,
В чьей области Нептунова держава,
Болела тьмой, почти как в судный день;…»
Голос звучал четко и немного гулко в прохладе серо-зеленой комнаты. Мальчик видел, как за его шагами и голосом следят подвижные уши Донга. Он опять посмотрел на часы: еще пять минут, и придется идти. Но ничего: книгу можно унести с собой, в памяти, которая, как губка, впитывала любимые строки…
«Такие же предвестья злых событий,
Спешащие гонцами пред судьбой
И возвещающие о грядущем,
Явили вместе небо и земля
И нашим соплеменникам и странам…»
- Скорпиус, ты почему не спускаешься?
Мальчик вздрогнул и обернулся, захлопывая книгу. В двери заглядывал Тобиас, в парадной мантии, с аккуратно зачесанными назад волосами. За его спиной маячила Парма.
- А стучаться вас не учили?- Малфой медленно убрал книгу в карман мантии, надеясь, что она поможет ему перенести очередную «рекламную акцию», заменявшую в их семье рождественский вечер.
- Мы стучали,- очень правдоподобно солгал Паркинсон.- Там уже и Забини, и Гойлы приехали, кажется, Фоссеты тоже…
- Безумно рад,- хмыкнул Скорпиус.- Донг, заканчивай и брысь отсюда.
- Да, хозяин,- пропищал домовик, и Скорпиус пошел к дверям, где топтались Паркинсоны – не хотелось появляться из камина посреди бального зала, приковывая к себе внимание всех присутствующих.
А присутствовала, наверное, наверное, половина магического сообщества, по крайней мере, из тех, кого Малфои считали людьми своего круга. Скорпиус не смог бы назвать по именам и трети собравшихся на рождественский вечер в поместье. Да и зачем? В памяти не так уж и много места, чтобы запоминать всякую ерунду. Хотя отец, насколько знал Скорпиус, считал это вещью первой необходимости.
Скорпиус, а за ним Паркинсоны, почти незаметно вошли в освещенный тысячами свечей зал. В глазах рябило от елок, игрушек, фонариков, хлопушек, драгоценностей дам и перстней мужчин. Во всем этом великолепии было столько наигранности и вычурности, что Скорпиусу тут же захотелось или потушить свет, чтобы ничего не видеть, или просто уйти с этого сборища.
- Привет, Скорпиус,- перед ними выросла Присцилла под руку с Фрицем. Забини, как всегда, выглядела великолепно, ее темно-красного цвета мантия подчеркивала пропорциональные, изящные линии тела девочки.
- И вам,- кинул Скорпиус, пробегая глазами по лицам присутствующих. Ничего интересного и нового.
- Тебя отец зовет,- Присцилла чуть нахмурилась, осознав, что комплиментов и других положенных по случаю слов она от мальчика не дождется.
- А ты подрабатываешь у нас домовиком?- хмыкнул Скорпиус, не удержавшись, и отправился в сторону родителей, что купались во внимании гостей у самой высокой из елок, что утром нарядили эльфы.
- Где ты был?- с улыбкой на лице, но угрозой в голосе спросил отец, когда Скорпиус встал рядом с родителями, кивая каким-то волшебникам.
- А есть варианты?- мальчик улыбнулся матери, которой очень шла голубая мантия с белой вышивкой.- Мама, ты очень красивая сегодня. Как всегда.
- Спасибо, дорогой,- улыбнулась Астерия, держа отца под локоть.- Ты почему такой бледный?
- Слишком много молока пью,- усмехнулся Скорпиус. Отец сурово взглянул на него.
- Веди себя прилично, я тебя прошу,- Драко положил руку на плечо сына, и Скорпиусу тут же захотелось сделать что-нибудь неприличное. Странное чувство, которое раньше редко его посещало.
- Да без проблем, папа,- скупо улыбнулся Скорпиус, но не сдержался и тихо продекламировал, вызвав на лице отца выражение полного недоумения:
«Ни плащ мой темный,
Ни эти мрачные одежды, мать,
Ни бурный стон стесненного дыханья,
Нет, ни очей поток многообильный,
Ни горем удрученные черты
И все обличья, виды, знаки скорби
Не выразят меня; в них только то,
Что кажется и может быть игрою;
То, что во мне, правдивей, чем игра;
А это все - наряд и мишура…»
Мама выглядела чуть шокированной, исподволь оглядевшись, чтобы понять, не слышал ли кто Скорпиуса.
- Что это было? И при чем тут скорбь?- прошипел отец, до легкой боли сжимая плечо мальчика.
- Ничего, так, вырвалось,- Скорпиус вывернулся и чуть отошел от родителей.- Счастливого Рождества.
Наверное, отец хотел сказать еще что-то, но Скорпиус отвернулся и проследовал к столам, на которых стояли коктейли и легкие закуски для гостей. Там уже питалась Селеста Гойл.
- Скорпиус, ты чего хмурый такой?- она с удовольствием поедала канапе.- Рождество же.
- Ага,- только и сказал мальчик. Есть и пить уже перехотелось.
- Устроишь что-нибудь веселое?- Селеста усмехнулась.
- В смысле?- поднял бровь мальчик.
- Ну, ты же в школе, как говорят, устраиваешь разные прикольные штучки,- улыбнулась девочка.
Скорпиус чуть удивленно посмотрел на Гойл, которая в школу еще не пошла, а потом даже готов был ее поблагодарить: это идея! Стоит оживить мероприятие…
Мальчик схватил бокал с пуншем и опорожнил его, впервые попробовав столь крепкий напиток. Из глаз чуть не брызнули слезы, но он их сдержал, потом подмигнул Селесте и стремительно направился к возвышенности, где разместили оркестр. На мальчика оглядывались, с ним здоровались, но Скорпиус лишь кивал.
- Внимание!- он подошел к волшебному микрофону.
Присутствующие мгновенно замолчали, с легким изумлением оглядываясь на Скорпиуса.
- Добрый вечер всем! С Рождеством! Рад приветствовать вас в доме Малфоев!
Мальчик уголком глаза видел, как к нему пытается пробраться отец, но Скорпиусу было все равно.
- Я приготовил для вас стихотворение. О Малфоях.
И он начал читать наизусть тот кусок, который, кажется, давно запечатлелся в его душе:
«Бывает и с отдельными людьми,
Что если есть у них порок врожденный -
В чем нет вины, затем что естество
Своих истоков избирать не может, -
Иль перевес какого-нибудь свойства,
Сносящий прочь все крепости рассудка,
Или привычка слишком быть усердным
В старанье нравиться, то в этих людях,
Отмеченных хотя б одним изъяном,
Пятном природы иль клеймом судьбы,
Все их достоинства - пусть нет им счета
И пусть они, как совершенство, чисты, -
По мненью прочих, этим недостатком
Уже погублены: крупица зла
Все доброе проникнет подозреньем
И обесславит…»
Тут микрофон отключился, а Скорпиуса невидимая сила заставила откланяться и сойти с возвышенности. Отец пылал от ярости, убирая палочку и снимая с мальчика заклятие.
- В комнату, быстро,- прошипел отец, кажется, с трудом сдерживаясь. Скорпиус пожал плечами и шагнул к камину. Вечер удался.